(мовою оригіналу)
Во время нашей поездки по Амазонке мы подплыли к одной из деревень, затерянных в сельве, в сотнях километров от цивилизации и даже электричества. Гид предложил пойти посмотреть, как там живут люди, и мы вышли на берег, потому что это было и правда интересно — как здесь можно жить, мы не представляли. В селах поближе к цивилизации мы хотя бы видели электроприборы и даже спутниковые тарелки. Здесь этого всего не было. Саму деревню я подробно описал в моих записках из путешествия, поэтому заново описывать не буду.
Мы прибыли туда в первой половине дня, и в деревне практически не было взрослых – все они были на работе. “На работе” — это где-то в бескрайней и дикой сельве, и что они там делают и как зарабатывают деньги, я придумать не смог. Мы немного ходили по сельве, вывод один – сориентироваться там и разобраться невозможно. Чтобы представить примерно атмосферу там, зайдите в оранжерею ботанического сада, и сдвиньте горшки и кадки с самыми буйными растениями как можно плотнее друг к другу. Оставшиеся горшки и кадки как-нибудь втисните между сдвинутыми. Потом проберитесь в самую середину этого нагромождения и стойте там на одной ноге за неимением места поставить вторую. Вы в сельве. Поэтому мне и непонятно, как там моно заработать на жизнь, но, наверное, можно. Наш Франциско рассказал нам, что из всего села, это более 20 семей, только один человек работает на гринго в эко-лодже в нескольких километрах вниз по реке. Он единственный, кто соприкасается с цивилизованным миром. Хотя — ведь где-то же жители покупают пластиковые ведра и тазы, всякий китайский кухонный скарб и прочее бытовое барахло, включая моющие средства? Это осталось для меня загадкой.
Оцените уровень дохода жителей: сельчанин, работающий в лодже, просто управляет лодкой, и получает соответственно. Я не думаю, что за эту работу он получает больше 3-5 долларов в день. Думаю, что намного меньше. И при этом в деревне он является самым зажиточным олигархом, с немыслимым уровнем дохода. Это означает, что те, кто работают в сельве, получают в разы меньше.
И вот мы идем по селу, и нам попадаются в основном дети — взрослые на работе. Дети заняты кто чем. Кто-то то ли варит ужин родителям, то ли просто следит, чтобы кастрюли, кипящие на очаге, не сожгли дом. Кто-то развешивает сушиться одежду, выстиранную хоть и в Амазонке, но зато моющим средством “Джонсон и Джонсон”, а потом еще и прополосканную в кондиционере – чтобы был аромат. Кто-то присматривает за цыплятами, которые при нашем приближении разбегаются. Много детей играют на футбольном и волейбольном полях в центре села, причем на волейбольном поле даже есть сетка.
Наше появление не вызывает ажиотажа среди детей, как мы привыкли видеть в экзотических странах: они не бегают за нами толпой, не хватают за одежду, не клянчат и не выпрашивают деньги, не пытаются нам продать только что подобранную здесь же ветку или камень, как это бывало множество раз не только с детьми, но и со взрослыми, в странах, куда мы приезжали, и не обязательно в глухомани – один такой случай произошел со мной в центре Рима, прямо у Колизея, и это точно место цивилизованней, чем Перуанская Амазония, и — тем не менее.
Дети все чистенькие, в аккуратной одежде, не грязные-замурзанные, и вообще, выглядят благополучными и можно сказать ухоженными. И они ничего не просят. Но мы не первая туристическая группа здесь, и мы — носители денег, и больших денег, если сто долларов за пойманного и зажаренного для нас каймана стали событием вседеревенского масштаба. И Франциско поэтому и привозит туристов в эту деревню, с которой он как-то связан. Потому что очередная группа, в совокупности, оставит здесь столько же, сколько взрослые заработают за месяц в сельве.
И главное: этот заработок возложен на детей. Они не побираются и не клянчат, они торгуют, солидно и с достоинством. Торговля идет поделками и сувенирами, изготовленными здесь же из имеющихся материалов, и материалы, конечно, достают взрослые, потому что они стремные, по типу челюстей пираний или клыков каких-то хищников из сельвы, или выделанной змеиной кожи, разных кож животных поспокойнее, меха, о происхождении которого можно только догадываться, и всякой древесины, ракушек и камушков, но сами поделки изготовляются детьми: бусы, ожерелья, браслеты, всякие нити с нанизанным на них всем на свете, и какие-то композиции, которые вообще не понять, из чего и о чем, но очень экзотические. Разнообразие у детей неплохое, и все ж аутентичное, это вам не тот случай, когда я купил в 2000-х на Андреевском спуске тарелку с петриковской росписью, и на тарелке с обратной стороны обнаружился штамп made in china. Здесь все было настоящее, мы даже видели, как один мальчик выстругивал какой-то амулет из какого-то дерева каким-то тонким и загнутым ножом.
Дети, зарабатывающие таким образом, нас очень впечатлили. Тем более, что это было после того, как я не дозвонился Гоше с местного футбольного поля, забыв, что здесь нет интернета. Поэтому мы выгребли из карманов все остатки наличных, которые остались у нас после последнего форпоста цивилизации, где еще можно было что-то купить — города Икитос. Мы скупили у детей все без разбору — просто потому, что труд должен вознаграждаться, а дети не должны работать, так учили нас в советской школе и это впиталось в нас, хотя я не уверен, что это правильно. И даже этих остатков денег хватило на то, чтобы опять устроить в деревне сенсацию, вторую по величине после ста долларов за каймана. Нам страшно хотелось чем-нибудь помочь этим достойным детям, при том, что они никакой помощи не просили, но ведь это так и работает. Вот так мы и привезли в Украину Саше с Гошей ворох странных, а порой и опасных (зубы пираньи с легкостью разрезают лист офисной бумаги, не оставляя нигде рваных краев, как лезвие) сувениров с Амазонки, не потратив на них почти ничего по нашим меркам и целое состояние по местным понятиям.
Несмотря на ужасающую нищету, даже там люди не сидят на месте, включая детей, даже там стараются заниматься бизнесом и зарабатывать. Ни в одной стране мира я не видел, чтобы люди не пытались там заниматься бизнесом и не изобретали способов заработка. Это и правда мировое явление, вдобавок, кажется, предустановленное в саму природу человека. Вот почему я говорю, что возможность заработать на жизнь есть всегда и у всех.
Більше новин та актуальних матеріалів Investory News у нашому каналі в Telegram
Ми у соцмережах