Про психологію бідності та підсвідомі налаштування
(мовою оригіналу)
Я так много писал о привычках бедных людей и никогда не отказывал себе в удовольствии посмеяться над такими привычками. Но, если разобраться, я чем-то лучше? Чем-то отличаюсь? Оказалось, что нет. Я понял это вчера, на съемках очередного телепроекта, в котором я принимаю участие. Тема – есть ли ген нищеты, и если да, то как от него избавиться? Съемки вчера шли долго, редакторы заставляли меня вытаскивать из памяти всякие мелкие подробности моего нищего детства в Бердичеве. Казалось бы: все давно в прошлом, и вот я теперь весь в белом, такой успешный, такой состоятельный, такой инвестор. Но проект показал: есть вещи, от которых вы не избавитесь, хотя не замечаете их и не обращаете внимания. Здесь все по поговорке: “Если у вас в детстве не было велосипеда, а сейчас есть бентли, то в детстве у вас все равно не было велосипеда”. И это уже навсегда.
Впервые я заметил, что что-то такое тянется за мной из Бердичева девяностых, в какой-то из поездок. Мы пошли в ресторан пообедать, это было в каком-то яхт-клубе. Официант долго не подходил, и вот почему: за соседним столом, точнее, несколькими сдвинутыми столами, обедала большая семья откуда-то из стран Залива. Весь стол был заставлен огромными тарелками с разной едой. Когда они встали из-за стола и направились к своему микроавтобусу, большинство тарелок были чуть тронуты, а к некоторым никто даже не прикоснулся. Зато еда в обилии валялась и на полу, и на столе, и под столом, и на стульях. Все, что могло быть испачкано, было испачкано. Скажу без ложной политкорректности: жрали они безобразно. Как скоты, как свиньи. Я даже пожалел, что с нами не было нашей дочери, первого и тогда еще единственного ребенка: я показал бы ей наглядно, в каких чудовищ вырастают дети, которые играют с едой. Шикарный практический урок пропал зря. Официант подошел к нам, и извиняясь, сказал: “Вам наверное лучше перейти в соседний ресторан, потому что мы долго будем возиться с этим всем”. Впервые в поездке я почувствовал кратковременное помрачение рассудка: на секунду мне захотелось просто загасить главу этого дикого семейства с кулака. Нет, не потому, что нам придется ждать или переходить куда-то еще. У меня в мозгу мигала красная лампочка тревоги. А официант тем временем продолжал, непрерывно извиняясь: “Они так едят, у них это считается шикарным – заказать много, оставить много, разбросать много, выбросить много. Это у них признак богатства. Но мы сейчас постараемся побыстрее навести здесь порядок”. А у меня продолжала мигать лампочка. Знаете, что на ней было написано? “ЕДУ ВЫБРАСЫВАТЬ НЕЛЬЗЯ!” Весь Бердичев, все девяностые, все мое детство поднималось, как цунами, за этой надписью. Именно это довело меня до исступления. Казалось бы, да какое мне дело? Пусть едят как захотят, хоть задом. И что мне, с моим достатком – да я сам могу точно так же, и ничего не потеряю. Могу вообще разгромить весь этот ресторан, если захочу. Нет, не могу. Потому что еду выбрасывать нельзя, вдруг оказалось, что эта запись выжжена у меня в мозгу – результат нескольких голодных лет в 90-х, а до этого, естественно, так говорили родители. И здесь без разницы, какой ваш годовой доход. Потому что это реально сильнее всего рационального. Даже сейчас (ну а сейчас-то чего!) я чувствую себя расстроенным, если что-нибудь из еды пропадает в холодильнике, так и не съеденное. И вопрос тут явно не в деньгах. Вопрос в том, что происходило с вами, до появления этих денег. и когда мне говорят “Это есть уже нельзя” я все равно лезу проверять срок годности, удостовериться: точно ли нельзя? Ах, как жаль. И это ненормально. Но я знаю еще кое-кого из нашего круга, у кого дела с едой еще хуже. Но я не буду рассказывать: человек узнает себя и мы поссоримся.
И таких загонов оказалось много. Например: это ж еще хорошая вещь, зачем ее выбрасывать? Она пригодится. Это ж еще работает? Работает. Пусть лежит, когда-нибудь понадобится. И вдруг я с ужасом вспомнил картину: серый теплый платок, ворочающийся в полутьме сарая, какие-то старые оконные рамы, исчезающие в этой тьме, и голос бабки моего одноклассника: “Ничего выбрасывать нельзя, Андреечка! Коли буде война, все це згодиться!” И вот, война пришла и идет, и дольше, чем Вторая Мировая, а рамы так и не “згодилися”. Они лежат в Бердичеве в сто раз взломанном наркоманами сарае. А я в Днепре включаю-выключаю электробритву, которой не пользуюсь с 2000-х, и говорю: “Так рабочая ж бритва, пусть полежит! Вдруг понадобится!” Это ведь не мой голос. Это голос из прошлого. Я даже завидую одному из наших охранников, обладающему такой верткостью барыги, что через день он продает на OLX дичь, которую по определению невозможно продать: как ни старый стеклопакет, так подстаканник МНЦ, как ни мясорубку 1953 года (“Год смерти Сталина! Торг!” – гласит объявление), так ящик граненых стаканов – этим всем набита его хрущовка, начала набивать бабка, продолжила мамка, но на нем, неблагодарном, этот движ закончился, и через день он хвастает, как ловко загнал какую-нибудь бредовую дрянь с клеймом “Сделано в СССР”. Но я так не могу. Пусть полежит, хорошая ж вещь: вдруг понадобится.
Та же картина с одеждой. Вот мои любимые джинсы, и я не даю их выбрасывать. Ну и что, что я не надевал их 10 лет. Это классные джинсы. Стоили кучу денег по тогдашним доходам. Это ничего, что полиняли, я помню, как классно они сидели. Вот будет лето, поедем на дачу, и я буду там в них ходить. Ну и что, что там уже пять мешков старых вещей, все, в которых я собирался ходить. Так классно, как это джинсы, никакая из тех вещей не сидит.
Такая же беда с обувью: пусть постоит, почти не ношенная. “Почти не ношенная” – это понятие из старшей школы Бердичева, когда у меня два года, то есть восемь сезонов, была одна пара корявых кирзовых “гадов”, то ли флотских, то ли сварочных. С тех пор “почти не ношенная” – это без дыр в подошве и лопнувших насквозь сгибов. Есть, правда, и почти новая, купленная по радикальной, но быстро прошедшей моде. Ну и что, когда такая мода вернется, я их вытащу и буду ходить.
Конечно, скидки. Нет, я не покупаю, как одна знакомая, все что попадается, просто потому что на него скидка. Но от скидки я никогда не откажусь. И если рядом будет лежать то, что нужно мне, но без скидки, и со скидкой, но немного другое, таки да, я буду долго решать и думать. И я не могу удержаться от поторговаться или спросить скидку, хотя и понимаю, что могу заплатить хоть вдесятеро больше. И это ничего не поменяет. Но все рациональное надежно гасится этой волной подсознания.
Потом, все эти колебания из времен безденежья: а не дорого ли это? А может подыскать что-то подешевле? А точно ли оно так нужно? А может обойтись без него? Ведь жил же я без него? О, можно купить это завтра, а сегодня не покупать! Как вышло, что не получается просто взять вещь, которая нравится? Откуда эти все размышления? К примеру: если я это куплю, точно ли это будет хорошей инвестицией? А за сколько оно окупит себя принесенной пользой? а не потребует ли дополнительных эксплуатационных расходов? Нет, я не буду это покупать. Я приду за ним завтра. Точно, завтра. И это в ситуации, когда предприятия работают, фонд крутится, контракты подписываются, и один лишний ноль в цифре не означает вообще ничего. Не несет смысловой нагрузки. Вот поэтому лучший способ выбесить кого-нибудь из близких – это пойти покупать себе, к примеру, одежду. Вершина перформанса это когда говоришь: “Дома висит, кажется, вещь, которая лучше этой. Она еще нормальная, поношу наверное ее”. Это -эхо из времен, когда богатая мама одноклассника, работавшая в упаковочном цехе мясокомбината, говорила однокласснику: “Ну ладно, убивай поскорее в хлам эти старые Nike, чтобы я могла купить тебе новые”. Даже! Дети! Мясокомбинатских! НЕ МОГЛИ получить новые кроссовки до того, как не “убили в хлам” старые. Иногда я думаю: что это было тогда со всеми нами? Что за страна то была? И тут главное – не начать думать: что стало со всеми нами сегодня? И что за страна окружает нас прямо сейчас? У Пелевина по поводу таких мыслей есть отличный отрывок: “Я, когда такие сомнения приходят, беру булавку, и в руку себя – х*як! х*як!”
Или вот еще оттуда же загон: если что и куплено, то юзать его надо по-максимуму, на износ, до предельной степени амортизации, до остаточной стоимости ноль грн ноль коп. То есть, если предмет оплачен, то он должен быть освоен. Ну просто нереально купить вещь, которая будет использоваться раз в год. Исключение – новогодние гирлянды, но уж если достали и повесили, то гореть они должны почти круглосуточно, а то – какой тогда смысл? И мешает им гореть круглосуточно толко экономия электроэнергии. Бессознательно я выключаю весь ненужный свет в моем четырехэтажном доме в центре Днепра. Бессознательно перекрываю кран, чтобы, пока я чищу зубы, вода не текла. И т.д., и т. п. до бесконечности. И здесь нет единого мнения: одни говорят, что это плохо. Другие – что это хорошо. А истина, как всегда, где-то посередине.
Или вот вода в аэропортах. Вы знаете, что вода стоит безумно дорого в аэропорту? Ну вот какое мне дело -10, 20 евро? и что? Но я упрямо достаю свою вип-карту, иду в вип-лаундж, даже если он на другом гейте, а в случае, если долгая стыковка, так могу сходить и в другой терминал, и беру в вип-лаундже такую же воду, только бесплатно. В этом есть смысл? В этом нет смысла. Потому что на фоне моих месячных расходов (когда я на встрече с читателями озвучил цифру, задавший вопрос прошептал в священном ступоре: “Как у Коломойского!” “Да, – ответил я, – Только у меня это за месяц, а у Коломойского – в неделю”) это исчезающе малая величина. А если посмотреть на фоне оборота моего фонда, так и вовсе смешно. Но – есть вещи сильней.
Один мой читатель с ехидцей написал под одним из моих постов этой серии: “Можно вывезти бизнесмена из Бердичева, но нельзя вывести Бердичев из бизнесмена”. Да, в метафизическом смысле это так. У каждого вроде бы денежного, вроде бы успешного человека есть свой Бердичев в глубине души. Это оттого, что нам только казалось, что прошлое остается в прошлом, и мы не знали, что все из прошлого остается с нами навсегда, и прямо здесь прямо сейчас. Но с этим ничего не сделаешь.
А у вас разве не так? Неужели вы, вот лично вы, свободны от этого всего? Так вообще бывает?
Більше новин та актуальних матеріалів Investory News у нашому каналі в Telegram
Ми у соцмережах