(мовою оригіналу)
Как-то мы сделали так, по счастливой случайности, что получили прибыль от одного из инфраструктурных проектов В Шеньчжене. Наша доля составила около одного миллиона долларов. Дело оставалось за малым — отправить миллион из Китая и получить в Украине. Мы сели считать и думать, как же нам наиболее выгодно, с минимальными потерями, осуществить трансфер этих денег. Считали-считали, и всё время нас что-то не устраивало: потерь получалось много. И тут нас выручил наш китайский партнер в проекте, очень уважаемый бизнесмен в Китае и преданный член Компартии. Он сказал: “Не нужно лишних движений. Наши товарищи с промтоварного рынка “Седьмой километр” в Одессе скоро будут отправлять нашу прибыль в Китай, что тоже всегда не очень удобно. Поэтому вы просто поедете и возьмете эти деньги у них, и они не будут ничего отправлять, и мы не будем ничего отправлять, мы засчитаем отданные вам деньги как отданные нам, и всем будет хорошо”. Это блестящая китайская бизнес-логика, в особенности, если знать, сколько денег сэкономил таким образом наш партнер. Нас это устроило тоже.
Я на Седьмом километре не был, но представлял его себе с большим отставанием. И когда сообщили, что за деньгами можно ехать, я подумал: “Ну сколько там могли наторговать китайцы, хосподя. Тысяч двадцать максимум. Конечно, эти деньги будут поступать малыми порциями и долго — это ж рынок”. Исходя из этого, я отправил за деньгами водителя, и с ним нашего, скажем так, сотрудника. Оба они люди бывалые и знающие жизнь, и никогда не смеющиеся в цирке. Поэтому они привычно спросили: “Брать?” Я поразмыслил — сумма небольшая, дело простое, и решил, что незачем. И сказал: “Не берите”. И они уехали.
Из-за того, что сумма и само дело мне представлялась ничтожными, я занялся другим, а о них напрочь забыл. А с ними между тем происходило следующее. Они приехали на Седьмой километр. Их встретили и повели. Вот тут-то и выяснилось, что Седьмой километр — не часть украинской реальности. Это — китайский лабиринт. Их вели, вели и привели. Где-то в дебрях внутренностей одесского чайна-тауна на Седьмом километре, настолько глубоко, что туда не прорвется ни один штурм спецназа, перед ними выставили спортивную сумку. Ожидая вообще всего, от пластида до моей головы в сумке, они невозмутимо сумку открыли под непроницаемыми взглядами каких-то брюсов ли, которые в темных углах этого притона хладнокровно кушали палочками лапшу. В сумке лежали доллары США. Примерно 15 килограммов. Потом при пересчете выяснится: 760 тысяч. С водителем и сотрудником очень ласково и вежливо поговорили на китайском. Они китайского не знали вообще. Они ответили: “Да, да, хорошо. Разберемся”. После этого им выделили всех брюсов ли, которые к тому времени отложили чашки с лапшой и без эмоций в упор разглядывали моих людей и сумку. И брюсы ли повели их. Они все углублялись и углублялись в какие-то дикие китайские трущобы и лабиринты, путаницу каких-то палаток, тряпок, дымов, кусков баннерной ткани, гофрированной жести и тачек с горами тюков.
О чем в этот момент думали мои люди? Невозмутимо они размышляли о том, что скорее всего, это последнее, что они видят в жизни. Сочетание окресностей, брюсов ли и 760 тысяч налом других вариантов не оставляло. И вдруг совершенно внезапно через какую-то щель они вынырнули на дневной свет, на украинский асфальт, прямо к тому месту, где оставили машину. Брюсы ли свое дело знали крепко. Они проконтролировали, чтобы ребята сели в машину, а когда машина тронулась, навсегда растворились в Китае, стоящем на земле Одесской мэрии.
Что было дальше? Не верящие в Деда Мороза, а также в то, что о перевозке нала не знают заинтересованные лица, ребята долго петляли по улицам Одессы, а всю дорогу на трассе отрывались и уходили от машин, которые хоть немного казались севшими им на хвост. И всё материли меня, распорядившегося не брать с собой огнестрельное оружие.
Я был не в курсе происходящего, потому что эти люди болтать не любят. Звонить по пустякам они тоже не считают приемлемым. Им поставили задачу — они ее выполняют. И вот они оторвались и ушли от всех машин на трассе Одесса-Днепр. Вообще от всех. От каждой. Приехали. И зашли ко мне в кабинет. И заслонили мне свет. Первым делом они заперли дверь. И я удивился — что-то новенькое. И посмотрел на них. Лица у них были белые и перекошенные. “Вы что, несвежих чебуреков в Одессе нажрались?” — попытался пошутить я. И они выставили передо мной сумку. Расстегнули.
Теперь белое и перекошенное лицо стало у меня. “Это что?” — тупо спросил я. Они так удивились, что даже перестали злиться.
“В смысле? — сказали они. — Китайские бабки. Ну не китайские, американские, но дали китайцы. Так а шо?”
“А чего так много?” — все так же тупо спросил я.
“А сколько надо было?” — под стать мне ответили они.
“Ну, тысяч двадцать. Наверное”.
Мы помолчали.
“Назад что ли повезем? “— спросил один у другого. Тот пожал плечами.
Да. Я такого не ожидал и не планировал. Если бы я предполагал такую сумму, все было бы организовано вообще по-другому. То есть вообще. И оснащение было бы другим, и кадровый подбор. И ехал бы я сам. И еще кто-нибудь. И вообще. Но я не предполагал, потому что имея дела с китайцами, вы движетесь словно в постоянном тумане и никогда не знаете, что они отмочат вот прямо сейчас.
Потом они стали рассказывать, как это было. И сказали, что в трущобах седьмого километра они в рукопашную семерых китайцев бы не положили. Потому что по ним видно – подготовленные бойцы. Я сказал: “Что значит не положили? Как это — не положили? Вы в своем уме?” И тут я вспомнил, что другие, специальные люди, не они, знают мои инструкц—и перевозки денег. А они не знали! И, в силу их прошлого, боев, которые они прошли, характера и личности они были готовы бороться и погибать за эту сумку! И тогда я начал рассказывать: если видите, что дело идет к тому, что вас сейчас будут убивать за эти деньги — деньги отдаете и занимаетесь только спасением своей жопы. Дальше не ваша забота. Этим занимаются специалисты. Ваша задача — выбраться живыми. Никакие деньги никогда защищать и отстаивать не надо. И рассказал им старую историю про моего знакомого.
Он обедал у нас, когда ему позвонили и сказали, что его бензовоз перевернулся на трассе. 20 тонн бензина вылились в кювет. Машина разрушена. Он занервничал и спросил: “А водитель?” “Водитель невредим”, — ответили ему. “Ну и всё” — сказал он и отбил звонок. Он потерял интерес к произошедшему и продолжил обедать, как ни в чем ни бывало. За вечер он вообще не вспомнил об этом. Водитель жив, остальное не имеет значения. Мне было 22, и я только планировал первый бизнес. Этот эпизод я запомнил навсегда. И принял его как руководство к действию.
Потом они рассказывали про гонки на трассе и уход от ничего не подозревающих, хотя и преследующих их машин. “А на трассе ж как?” — ехидно спросили они у меня. “То же самое, — ответил я, — Видите, что жопа — сумку в окно, и петлять оттуда. Пусть летит. Всегда спасаете только себя”. Они прониклись этим подходом, но все равно постановили, что я неправ, так нельзя, жизни я не знаю и с такими воззрениями скоро вылечу в трубу. Потому что в их реальности такие деньги стоят того, чтобы рисковать жизнью. Но не в моей.
А все дело тут вот в чем. В 90-х я знал коммерсанта, который ради 5 тысяч долларов послал сотрудника на смерть. Тогда, конечно, никто не предполагал, что закончится этим. Никто погибнуть не должен был. Предполагалось, что одного там задолжавшего лоха “попугают”. Задолжавший лох запсиховал, сдернул с заднего сиденья своей девятки экзотический израильский УЗИ и выпустил в сотрудника весь магазин. Когда приехали менты, он продолжал зажимать спусковой крючок побелевшими пальцами. Человек погиб. Я видел, что происходило с этим коммерсантом после случившегося. Как он после этого жил. Это было по-настоящему страшно. Через год он погиб тоже, я не углубляюсь в подробности.
Никакие деньги и вообще ничего в жизни не стоит человеческой жизни. Единственное, ради чего человек может рисковать жизнью — это ради другой человеческой жизни. Но не ради денег. Я мог бы рассказать вам множество ярких и сюрреалистических личных кейсов о транспортировке невменяемых масс денег за последние 8 лет. Но всем всегда я говорю одно и то же — при угрозе жизни бросайте все и спасайте себя. Это железное правило этих 8 лет, и предыдущих 14. И оно не изменится никогда. Блатные называют деньги “воздух”. В этом много правды. Как и в том, что жизнь человека — точно не воздух. Важна только она.
Більше новин та актуальних матеріалів Investory News у нашому каналі в Telegram
Ми у соцмережах